Рассказы о жизни группы

На радиостанцию "Ракурс" я пришла, что называется, с улицы. Когда то, у меня была авторская программа на "Эхе Москвы", когда еще "Эхо" было без "Мост- Банка" и располагалось на Никольской в двух комнатушках и подвальчике, в который надо было спускаться по крутой лесенке. В подвальчике была студия. У меня на "Эхе" в то время была программа "Горячие Собаки" - всякие новости андеграундных тусовок. Тогда еще я работала в "Гум Фонде" и программа была неким звуковым приложением к моим рубрикам в газете. Выходила я в прямом эфире, по ночам, под крылом у Игоря Лобунца. Когда "Гум Фонд" сначала превратился в сугубо литературное издание, а затем и вовсе перестал существовать, мне стало некуда девать всякие забавные вести и приколы, которыми хотелось поделиться со всеми желающими. Тут-то я и узнала о том, что открывается такая станция "Ракурс" - прямое продолжение традиций "SNC". Я написала план программы, свои предложения и отправилась к тогдашнему программному директору Сергею Галямину с предложением устроить на "Ракурсе" программу "Индивижн" - наполовину новости со всяких выставок, перфомансов, литературных тусовок, но не очень пафосные и по возможности непопсовые, наполовину интервью с интересными всякими деятелями - типа Бонифация, Виноградова,Тучкова, Тишкова и в том же духе... На "Ракурсе" меня приняли радостно, тем более, что заочно знали и как "Гумфондовского" деятеля и , конечно, как "Раду и Терновник". На "Ракурсе" работало много забавных товарищей - почти в полном составе группа "Оптимальный вариант", во главе с Олегом Чилапом, Роберт "Дед" Редникин - звуковик "Ва-Банка", квачи, ученые профессора Попов и Белобров - "Грин Кисс", музыкант Андрей Соловьев, много еще всяких людей, игравших в известных и малоизвестных группах. Программа почти сразу пошла в эфир, а свое трехлетие мы отпраздновали в студии "Ракурса", устроив концерт в прямом эфире. Это когда группа играет в студии концерт, а он сразу, напрямую идет в эфир, без предварительной записи. Сохранилась очень забавная видеозапись этого концерта. Дело в том, что через пару вещей у всех у нас отрубился звук в ушах. А мониторов там никаких предусмотрено не было. При этом - прямой эфир. Мы постаскивали наушники и каким-то образом - вприглядку, прислушиваясь к акустическому звуку электрогитар, продолжали играть. Периодически Вася махал руками, а я строила страшные рожи, пытаясь донести весть о нашем безвыходном положении до звукооператора, который сидел в операторской и был отделен от нас толстым звуконепроницаемым стеклом. У него в мониторах было все нормально. Он весело смеялся, глядя на наши искаженные лица. Мы все же доиграли. Видео получилось безумно смешным.

Альбом "Демо" мы записали на одной из наших репетиционных баз - платных, на Бабушкинской. Альбом записан был просто - Данила принес советский вокальный микрофон - по слухам, созданый на военном заводе и мы сыграли несколько песен и записали их на катушечный магнитофон. Никакого сведения не было. Практически концертная запись. Помимо того, что вошло в "Графику": "Отойди от открытой двери на восток", "Игрушечные сны", "Птички" - на "Демо" были записаны - "Руками разгребать траву", "Не уходи", "Этническая".

Сергей Гурьев, будучи нашим директором, решил что нам пора писать альбом. Он обьяснял, что потом мол запал пройдет и песни протухнут. В то же время, Олег Коврига, который тогда работал вместе с Петром Мамоновым - это уже были не "Звуки Му", а "Мамонов и Алексей", бродил с идеей, что на репетиционной базе (она же студия звукозаписи) Мамонова, оплачиваемой мамоновскими спонсорами можно писать еще разные хорошие группы и зарабатывать таким образом денег.

Примерно в это время и произошла историческая встреча Гурьева с Ковригой. На эскалаторах Киевской они неожиданно увидели друг друга после долгой разлуки. Один ехал вверх, другой - вниз. Гурьев что-то такое прокричал, встреча состоялась и Коврига поведал о том, что у него есть некая база, на которую можно пустить непьющих людей. Но Коврига не был уверен на сто процентов, что на базе сможет еще кто-то писаться кроме Мамонова. Решено было пустить нас писаться и на нашем опыте посмотреть, может ли вообще что-то получиться из идеи коммерческого использования студии. Так как мы были первыми, то платили мы только Антону Марчуку за его непосредственную операторскую работу, а за студию как бы не платили. Процесс, скажем сразу, затянулся. В какой-то момент, в подвале, где все это располагалось, прорвало канализацию и там еще долго пованивало. Мамонов обиженно решил, что испортили туалет ему, разумеется, мы, и Антон Марчук очень долго и аккуратно лечил его, что все эти сортирные неурядицы не по нашей вине. Потом, у Мамонова была новая программа и он ее усиленно репетировал, потом еще какие-то накладки. На студии никто из нас толком не писался и никто не знал как это делать. Вместо тюнера гитары настраивали на слух, под конец записи, изрядно промучившись с записью ритм- секции (бас-барабаны) мы узнали, что нормальные люди прописывают "клик" - метроном -и под него пишут все инструменты и не мучаются. Антон очень удивился, поняв что мы не используем "клик" не по идейным соображениям, а по незнанию. Во время записи "Танго" появился Петр Николаевич Мамонов, сел за пульт, вытянул шею, раскрыл широко глаза, к чему-то прислушался, микроскопически повернул пару ручек и нарисовался правильный звук. Мамонов рассказывал, что вокал на альбом надо писать так, чтобы он потом зависал в треугольнике между слушателем и двумя колонками и был большой и теплый, чтобы можно было пощупать. Приводил в пример старый латиноамериканский джаз. Песню "Город Лефти" мы придумывали и писали прямо в студии, потом на концерте так ее толком и не играли - всего раза два за всю историю. На студии лежала гитарная примочка Алексея "Лелика" Мамонова - с ней Анчевский играл в "Не уходи", изображая клавиши. Потом никто не верил, что это совсем не клавиши, а гитара с примочкой. Для записи бонгов пригласили Альберта, который играл в "Джа Дивижн", так как игру Глеба Марчук раскритиковал. Хотя послушав лезгиночный конг в "Аристократах окраин" тот же самый Марчук очень проникся и сказал, что теперь понимает зачем нам перкуссионист. Альберт пришел с какими-то чудовищными бонгами, совсем советскими, со странным звуком, записал пару дублей, сказал, что ему не нравится как он играет. Нам же очень понравилось. Нынче Альберт играет на Арбате с мальчиками, ложащимися на битые бутылки голой спиной.

В этот день у нас было торжественное бракосочетание с Анчевским. Условно торжественное. Расписывали нас в местном Дворце Бракосочетания часов в 11 утра. Нашим свидетелям - Реброву и Дубровскому мы назначили встречу на Сходненской. Кажется, в 10 30. Они,разумеется, опоздали, зато пока я ждала Дубровского, мимо меня пробегал Леша Куров, которому я мрачно предложила выпить шампанского. Леша обрадовался, сказал, что на работу не пойдет, а пойдет со мной пить шампанское. В очень большом зале нам и троим нашим гостям и также свидетелям, которые абсолютно не знали, куда они попадут, строгая женщина обьясняла, что брак это очень тяжелый труд. Я все время хихикала, Анчевский толкал меня локтем в бок и делал страшное лицо. Куров с идиотской улыбкой смотрел на клавиши, за которыми сидела девушка, в нужный момент готовая разродиться маршем Мендельсона. Работники ЗАГСа делали Курову замечания. У Дубровского в то время были длинные волосы, он застеснялся, нашел розовую ленточку от чьего-то букета и завязал хвостик, смотрел в пол. Потом мы с Анчевским стояли на возвышении, а гости подходили обниматься и целоваться, очень громко при этом рыдая и произнося слова сочувствия. Потом мы выпили шампанского, сьели у нас дома салат "оливье" и поехали на настройку. Там - в клубе - нас тоже все поздравляли и поили, иногда дарили цветы. На этом концерте произошло наше знакомство с Юлей Пановской. Друг Глеба подвел к нам девушку, обьясняя, что она уже давно хотела побывать на нашем концерте - это и была Юлька. Юлька рассказала замысловатую историю, про то, как ее бывший муж привез ей из-за какой-то границы кассету жуткого качества с нашей записью и вручая, обьяснил, что в России она этого никогда не найдет. Юлька в то время помогала администрировать сына Александра Барыкина. Мы ей предложили поадминистрировать нас. Помнится Анчевский с Глебом синхронно упали на колени. Ну как иначе - живой потенциальный директор группы!

С Таней Мизгиревой мы познакомились в индийском культурном центре, куда я пришла посмотреть, что такое табла и, если получится, научится играть на них. Играть оказалось совсем непросто, да и инструмента не было. Зато я увидела девушку, которая прищурив глаза, постоянно что-то напевая, с удивительно радостной улыбкой играла на таблах и получалось у нее все как-то на удивление радостно. Это и была Мизгирева. Мы отыграли с ней несколько концертов, потом Таня как-то мирно растворилась. Нынче она играет на таблах с молодыми людьми, исполняющими ритуальные танцы и читает лекции по фэн-шуй в "Пути к себе".

Сергей Александров играл на ситаре в группе "До свиданья, мотоцикл!" С ним мы отыграли пару концертов в клубах и одно отделение в ЦДХ. Сейчас он пишет электронную музыку и работает в "Пурпурном легионе".

Первое, что я увидела, войдя в клуб "Пилот", были ярко-розовые и голубые цветы из папиросной бумаги, ужасающих размеров, украшавшие сцену, над сценой было сердечко из таких же цветов.

По какому-то случаю, народа было много - стандартного гопнически-дискотечного. Историческая роль концерта заключалась в том, что посреди дискотеки, традиционно последовавшей за нашим выступлением, жена Гочуа (она же его тетя) в танцевальном порыве, задела рукой блюдо с котлетой у пилотовского официанта. Котлета полетела на пол, официант тупо потребовал с Эли денег . Эля привела его зачем-то в гримерку, пообщаться со своим супругом. Боба невнятно переклинило и он стал всем обьяснять, про то, что он будет бить морду официантам, охранникам и вообще, про то, что все вокруг плохо, все гады, ну и так далее... При любых попытках разрешить конфликты мирным путем, очень обижался. Мы поняли, что ничего страшного, когда человека так клинит в "Пилоте", где разбираются с ним исключительно вялотекуще и от скуки, а ежели его в байкерской тусовке так заглючит? Что ж тогда делать то мы будем? После наблюдения неадекватного Боба мы поняли, что группа нуждается в другом басисте. Долго пытались сформулировать в каком именно, и , в какой-то момент, поняли, что основное качество - это спокойствие.

В "Табуле Расе" мы познакомились с Игорем "Гариком" Черныхом. Гарика первым увидел Данила, за день до нашего концерта Гарик играл там с группой "Тупые" - старинным коллективом, ненадолго реанимировавшимся. Данила обьяснил, что как Гарик играет, он совсем не помнит, но водку с ним пить было приятно. Также было сказано, что Гарик очень спокойный. И то и другое впоследствии потвердилось.